Жаба-дурак. Третья еда в пятом ряду. Чиста, наивна и трепетна, как новобранец.
Красное.
Странно: здесь, кажется, слишком темно, чтобы различать цвета. Красное на бледно-сером. И небольшой белый осколок.
Это почти красиво. Впрочем, слишком много красного. Но запомнить стоит. Может быть, вышить потом нечто подобное. Только цвета, не повторяя очертаний.
Она говорила: если болит слишком сильно, можно перестать быть. Иногда боль перестает быть - раньше. Она осталась... не здесь. До нее не достать ни руками, ни взглядом.
Руками, красными от крови. Взглядом, красным от гнева.
Кровь на руке и осколок кости. Наверное, должно приводить в ужас. Уже не приводит.
Это безумие?
Странно: здесь, кажется, слишком темно, чтобы различать цвета. Красное на бледно-сером. И небольшой белый осколок.
Это почти красиво. Впрочем, слишком много красного. Но запомнить стоит. Может быть, вышить потом нечто подобное. Только цвета, не повторяя очертаний.
Она говорила: если болит слишком сильно, можно перестать быть. Иногда боль перестает быть - раньше. Она осталась... не здесь. До нее не достать ни руками, ни взглядом.
Руками, красными от крови. Взглядом, красным от гнева.
Кровь на руке и осколок кости. Наверное, должно приводить в ужас. Уже не приводит.
Это безумие?
А, понятно.
Крови нормально.
Крови достаточно
Просто текст начинается с немного неочевидного, и эмоциональная встряска выходит не от слова "кровь", а от _догадки_, что это именно она. То бишь - оно-таки укладывается в тот концепт, который я очень вольно процитировала
А по-моему, так как раз удачнее.
Разумеется. Именно в этом секрет хорошего ужастика и заключается